Азамат ("Герой нашего времени")

Смотри также Творчество Лермонтова

— Сын мирного князя, брат Бэлы, "мальчик лет пятнадцати". "Повеса, головорез, проворный на что хочешь: шапку поднять на всем скаку, из ружья ли стрелять". Из боязни русских отец не пускал его в горы. "Ужасно был падок на деньги. За червонец, обещанный Печориным, украл лучшего козла из отцовского стада и притащил его за рога" в крепость. За обладание полюбившимся ему конем Казбича готов все сделать: украсть у отца лучшую винтовку или шашку. "Ласкаясь" к Казбичу, называет его добрым человеком, храбрым джигитом. "Я умру, если ты не продашь мне его (Карагеза), — говорил А. "дрожащим голосом" и заплакал, — хотя в другое время ничем у него слез не выбьешь, даже когда был и помоложе". За коня он готов отдать сестру в жены Казбичу — "не бывало такой жены и у турецкого падишаха". "Неужели не стоит Бэла твоего скакуна?" И он упрашивал Казбича "согласиться, и плакал, и льстил ему, и клялся". Когда же Казбич прогнал его, назвав "безумным мальчишкой", которого на первых трех шагах сбросит Карагез, А. бросился на Казбича. Так было всегда, "когда его начинали дразнить: глаза кровью нальются, и сейчас за кинжал". Отброшенный в сторону, А. кинулся в саклю, говоря, что Казбич его хотел зарезать. — Печорин до того его "задразнил" Карагезом, что "хоть в воду". А. поклялся исполнить все, что потребуют от него, лишь бы владеть лошадью Казбича. Узнав, что Печорин за Карагеза требует Бэлу, А. замолчал. Слова Печорина: "Я думал, что ты мужчина, а ты еще ребенок; рано тебе ездить верхом", уязвили его самолюбие. А. "вспыхнул" и, "бледный как смерть, прошептал: согласен". Воспользовавшись отлучкой отца, А. привез в крепость сестру, "у которой ноги и руки были связаны, а голова окутана чадрой". А. смекнул, что "не сносить ему головы, если б попался". С тех пор он пропал. По предположению Максима Максимовича, "верно, пристал к какой-нибудь шайке абреков да и сложил буйную голову за Тереком или Кубанью…"

Критика: "Характеры Азамата и Казбича — это такие типы, которые будут равно понятны и англичанину, и немцу, и французу, как понятны они русскому. Вот что называется рисовать фигуру во весь рост, с национальною физиономиею и в национальном костюме!" [Белинский. Соч. т. V].